ДОЧКА.

                                   Рассказ из серии «Дурь вселенская».

                

  В последнем нашем телефонном разговоре ты орала в истерике.

Я был поражен – причины то, на мой взгляд, для этого основательной не было.

Ну и что же – позвонил я учительнице собственной дочки? Хотел встретиться с ней, поговорить, узнать о дочке больше, чем с твоих слов.

За три года учебы ребенок не мог объяснить, почему у нее отчество не совпадает с  моим именем и почему родной отец, которого она все-таки знала, не может прийти в школу.

Я не собирался идти в школу, боясь травмировать  ребенка.  А учительница оказалась с подозрительной моралью.

Сказала, что ей нужно согласовать нашу с ней встречу с директором школы, а сама позвонила тебе. 

После твоего звонка, я послал сообщение директору по электронной почте.

Она ответила, что ждет нас обоих на прием, чтобы определить  - кто и когда будет забирать ребенка из школы. 

Каково? Даже не удосужилась с твоей «прикормленной училкой» переговорить.

 Я, конечно, обрисовал ситуацию и отказался от встречи, но могу и встретиться, если ты в корне не изменишь свою позицию по сближению отца с дочкой.

Инициатива должна, к сожалению, принадлежать тебе. Важно уже то, что школа обо мне знает, а мне стесняться и бояться нечего. Важно это для дочки.

Ты со своими родителями постаралась сформировать такой образ отца, что ребенок на вопрос судьи, хочет ли она, чтобы я был ее отцом, ответила отрицательно.

У тебя по жизни устойчиво утвердилась манера прятать голову в песок, все накапливая, и накапливая проблемы.

 Десять лет, каждую нашу встречу в «рабочее время», я долбил тебе, что надо поменять в свидетельстве о рождении дочки имя мифического отца без фамилии, которое ты «влепила» со страху, на мое имя, и внести все мои данные - настоящего отца нашей дочки.

Ты всегда обещала и даже расписку написала. Но, как выяснилось на суде, просто врала.

В результате, я вынужден был обратиться в суд  об удочерении своей дочери.

На суде и вовсе меня ошарашила, заявив, что ребенок не от меня.

На вопрос судьи, кто же отец ребенка, ответила, что не знаешь, т. к. имела в это время нескольких мужчин. И только когда, суд приговорил провести генетическую экспертизу, признала отцовство.

После последней телефонной истерики я долго думал – что же движет твоими, прямо сказать, дурацкими поступками, и вдруг понял – СТРАХ.

Страх, что всё, что знают о тебе  мои и твои родные, окружающие, станет известно дочке и школе.

Пора вынимать голову из песка, а я тебе помогу. Это письмо и будет путевкой тебе в дальнейшую честную жизнь.

Двадцать лет назад ты приехала, получив диплом  врача, к своей родной тете с целью получить хорошую работу. Вызов молодого специалиста муж тети оформил прежде.

 Недолго думая, соблазнила мужчину, хотя он в отцы тебе годился, и сделала его сексуальным партнером, регулярно встречаясь в «рабочее время».

Меняя мужчин, как перчатки, не смогла выйти замуж и к тридцати пяти годам осталась одна, превратившись в истеричку с устойчивой привычкой к алкоголю.  Рядом  остался только муж тети в той же роли, который все годы помогал продвижению карьеры.

«На безрыбье и рак – рыба», - подумала ты, и забеременела от него.

Я встретил это известие без большого восторга, но понимал, что это твоя последняя надежда на человеческую, успешную жизнь и сделал все, чтобы роды прошли успешно, вплоть до гигиенической услуги перед  уходом в больницу.

Мне это стоило больших моральных потрясений. Я знал, что всё выплывет наружу, да и не считал нужным скрывать случившееся. Казалось, что я сделал благое дело.

Каково же было слушать твои лживые заявления в суде и понять, что ты лгала мне всегда.

Вскоре  все обо всём  узнали. Твои родители, и может быть с твоей подачи, стали распространять слухи, что я тебя изнасиловал. 

Ничего более безобразного ты не могла придумать, чтобы отравить всю дальнейшую жизнь своей дочери. Каково было бы ей узнать, что она родилась неизвестно от кого или в результате насилия.

Спасенье твое, чтобы не потерять дочку, - вернуть ее мне на человеческой основе, и чем раньше, тем безболезненнее пройдет процесс воссоединения дочки с отцом.

Хочу тебе напомнить, что наши регулярные интимные встречи «в рабочее время» в течение двадцати лет, трудно назвать актами насилия.